Ошибки нашего одиночества. Доп. глава 5. "Италия"

[who-knows-who]

Название: "Заход на ... Италию" (Название как всегда рабочее. Главное же содержание, да?)
Фандом: MUSE
Пейринг: БеллДом
Автор: Dita Teese
Рейтинг: R
От автора: Дополнительная глава к новелле "Ошибки нашего одиночества" (www.diary.ru/~Orangeland/p122254124.htm) + главы "Примирение", "Эйфория" -
(www.diary.ru/~Orangeland/p124239482.htm) + Без названия (www.diary.ru/~Orangeland/?tag=2998134)+ "Дом, дай порулить" (www.diary.ru/~Orangeland/p140997512.htm#more2)

Не могу не упомянуть тут  Lady_Orange. Без нее не было бы ничего=) Наши разговоры вдохновляют. Мы обсуждаем, анализируем, делимся идеями иногда не соглашаемся, но в конечном счете приходим к самым верным решениям. Спасибо тебе не только за приятное (если я говорю приятное я имею ввиду действительно интересное и развивающее) сотрудничество, но и за то, что ты есть , вот так вот просто по-человечески (=

Не имела, увы, возможности от души поблагодарить  aliabu. За то, что не жалеет времени и сил (я думаю немалых) чтобы привести наши тексты (витиеватые, с кучей ошибок, даже после того, как мы с Леди Оранж проверим друг друга) в порядок.

Эта глава так же как и многие другие не планировалась изначально. Написать ее меня толкнул, не поверите, один из наших разговоров, где мы рассуждали об отношениях героев вне основного обьема "Ошибок". Там, мы можем показать только некоторые ключевые моменты их сосуществования, но за бортом остается масса деталей, интересных нюансов. Мелочи, но тем интереснее для нас разобраться в них и в конечном счете показать. Отношения наших Мэтта и Доминика очень сложные, нетипичные для обоих. По-этому каждое незначительное на первый взгляд событие приобретает значимость. На этом я замолкаю, дабы не пуститься в пересказ главы. Энджой, гайс!=)

- Господи, сколько народу. Дом… - Мэтт взял меня за руку. Так сильно сжал кисть, что стало больно. Аэропорт Мальпенса, как обычно, встретил гулом множества голосов, хаотичным движением. Огромное скопление людей в любом аэропорту напрягает, но когда большая часть из них итальянцы, паника начинается даже у меня. Мэтт давно воспринимает все настолько спокойно, насколько это возможно, но иногда он все-таки теряет самообладание. У него участилось дыхание, бегали, не задерживаясь ни на одном прохожем, глаза. Моя ладонь, соприкоснувшись с его, моментально стала мокрой. Ему было жарко, несмотря на то, что кондиционеры, как и во всех аэропортах, охлаждали воздух до максимально комфортной температуры.
Я взял у него сумку и перекинул через плечо. Высвободив руку, подтолкнул его вперед и так касался периодически плеча, не разрывая контакт. Мы шли быстрыми шагами.
- Мэтт, нужно поменять деньги, - я остановил его и головой кивнул в сторону обменного пункта.
- Что? - он нервно дернулся и с силой потер влажный от пота лоб.
- Деньги, говорю, надо поменять. Пойдем, - я повернул в сторону, но Мэтт покачал головой отрицательно. - Тогда пошли, возьмешь себе воды со льдом и подождешь меня в кафе.
Мы прошли чуть дальше, до кафе в углу большого зала. Мэтт, обессиленный, плюхнулся на диван в углу. Подошла официантка, готовая принять заказ. Я, бросив его сумку и прислонив свою на колесиках к дивану, быстро пошел обратно в обменный пункт. Разобрался с деньгами, а когда вернулся, Мэтт был уже практически в норме.
Мы вышли из здания аэропорта. Такси расхватывали еще на подъезде. Казалось, что уехать удастся только выждав чертову тучу времени. Мы прошлись вдоль здания - у левого крыла стоял видавший виды «Альфа Ромео». Водитель, смуглый итальянец, выглянув из окна, уверенно произнес: «Такси». Выбора не было, и эта машина оказалась спасением. Мы положили вещи в багажник и сели на заднее сиденье.
- Dove andiamo?* – таксист обернулся, посмотрел на Мэтта, перевел взгляд на меня и отвернулся, не дожидаясь ответа.
- Добрый день. Нам нужно в Мольтразио, - я смотрел через зеркало заднего вида на таксиста.
- Non capisco, non capisco. Parla italiano!** – водитель, активно жестикулируя, громко говорил, скорее, вопил.
- Черт, как это сказать по-итальянски? Аббьян…Абьямо би…Твою мать, я не знаю!
- Abbiamo bisogno di Moltrasio***, - Мэтт спокойно продолжил фразу.
- Si, si, - итальянец выдохнул с облегчением и тронулся с места.
Мэтт сполз на сидении чуть ниже и, упершись коленом мне в ногу, а головой в стекло, зевнул и закрыл глаза.
- Дай плеер послушать, я в сумке свой оставил, - протянул он лениво, приоткрыв один глаз. Я протянул ему «айпод», обмотанный наушниками. Мэтт, не глядя, развернул их и уставился в экран, выбирая музыку. - Ой, какое фуфло…- бормотал он, думая, что я не слышу.
- Слушай, фуфло, скажи ему, что я курить хочу.
- Я не знаю, как это сказать, Дом.
- Придумай, или заберу плеер.
- Posso… fumare?**** - Мэтт говорил очень смешно, с важным видом. Ему льстило это исключительное умение объясняться на ломаном итальянском.
- Si.
- Мэтт, обожаю тебя, - я закурил, ощущая облегчение и расслабленность. Съехал на сидении, упираясь коленями в спинку водительского кресла.
___________
*Не понимаю, не понимаю. Говорите по-итальянски!
**Нам нужно в Мольтразио.
***Да, да.
****Можно… курить?

Все улицы казались похожими одна на другую, и складывалось ощущение, что я тут впервые, хотя был в Мольтразио и до этого, но так и не запомнил ничего. Всякий раз такси везло меня до особняка Беллами. Точный адрес – единственное, что я знал. На этот раз Мэтт попросил таксиста остановиться на одной из этих одинаковых улиц. Недалеко от центра, как мне показалось, судя по скоплению автомобилей. Уже пешком мы свернули на узкую пешеходную улочку, ведущую вниз, к озеру. Было безлюдно и тихо. Не представляя, где находится студия, я просто шел за Мэттом. Вход с улицы оказался совершенно непримечательным. В какой-то момент, Беллами просто повернул и открыл дверь в небольшой нише.
Когда мы только попали на первый этаж студии, показалось, будто строительство на самой ранней стадии. До отделочных работ еще далеко. Осмотрев все вокруг – голые стены из кирпича, бетонный пол, покрытый слоем строительной пыли – я расстроился. Старался не показывать этого Мэтту - он воспринял бы как личное оскорбление. Но по мере продвижения вглубь, оказалось, что не все так плохо. Очевидно, чистовую отделку получили в первую очередь верхние ярусы.
В лабиринте помещений было удивительно тихо. Можно сказать, вообще никаких следов присутствия рабочих, которые должны были здесь трудиться. Мэтт занервничал, быстро двигаясь вперед по коридорам, заглядывая в каждое помещение. Попытки запомнить планировку я бросил уже через пару минут - без карты тут не разобраться. Просто следовал за быстрыми перемещениями Мэтта, не желая заблудиться. Нескольких строителей мы нашли в дальнем конце второго яруса. Они курили и играли в карты. Перепуганные итальянцы подпрыгнули на месте, когда в дверях появился Беллами. Двое из них совершенно точно не знали английского, в глазах третьего, пожалуй, было что-то сродни пониманию.
Мэтт давно так не орал. Серьезно, на пределе, до хрипоты. Пригрозил, что уволены будут все, без выходного пособия, если работа не возобновится. Потом, развернулся и практически ушел, но вернулся и со злостью добавил, чтобы не смели курить.

Поставив точку в разговоре со строителями, Мэтт посмотрел на меня рассеянно, будто недоумевал, что я тут делаю. Потом спохватился, и жестко бросил: "Пойдем". Молча, мы зашли в лифт. Беллами ковырял носком ботинка край задравшегося временного линолеума
- Мудаки, долбаные мудаки. Я что, нянчиться с ними должен? Или, может быть, уговаривать? Как будто других дел нет… И сколько мы будет строить эту студию… Еще пару лет? Чертовы ублюдки, чтоб им гореть…
- Мэтт, успокойся.
Лифт щелкнул и двери открылись. Беллами замер в проходе и обернулся. Посмотрел на меня непонимающе. Его лицо приобретало рассерженное выражение.
- Еще один умник. Да как ты не понимаешь - я деньги им плачу. За каждый час, за каждый гребаный час. А знаешь ли…
- И я плачу. Крис платит. Что с того?
Мэтт, не нашелся что ответить, молча, развернулся и быстро пошел по коридору. Стук наших шагов громко отдавался от стен узкого длинного помещения. Беллами остановился у двери с навесным замком, бросил свою дорожную сумку на пыльный пол. Сам присел около нее на корточки, начал искать ключи. Долго рылся во всех отделениях, пока, наконец, не взглянул на меня.
- Ключи не видел? - он посмотрел, приподняв уголки губ. Я отрицательно помотал головой. – Дом, помоги мне? - Мэтт изогнул брови и жестом указал на сумку. Покачав головой, я присел рядом, и только запустил руку в сумку, как нащупал связку ключей.

К вечеру должны были внести мебель в одну из спален, и я не терял надежды провести ночь с относительным комфортом. И пока эта гостиная была единственной более или менее жилой комнатой во всей студии. Многочисленные коробки на полу вдоль стен, вещи, запакованные в неосветленную бумагу и шуршащий полиэтилен на всех поверхностях не в счет. Тут было и кое-что из музыкального оборудования, которое Мэтт потихоньку, как мышь, перевозил из Англии. Были как необходимые вещи: одеяла, подушки, постельное белье, так и совершенно ненужные на данном этапе - вазы, постеры в широких алюминиевых рамах, статуэтки. Я распаковал некоторые из них, пока Мэтта не было. Большая напольная ваза заняла свободное место между стеклянной стеной и большим зеркальным шкафом. В объемном пакете у дверей обнаружились сухоцветы. Нашел подходящую по цвету связку и поставил в вазу. Получилось красиво. Выгодно отличало это помещение от других наличие дивана, гладкого ковра на полу и небольшого холодильника с пивом и закусками в углу. Диван с красной обивкой занесли совсем недавно, на нем еще была натянута пленка, защищавшая при транспортировке.
Мэтт ходил пару раз проверять строителей. Они поняли его без повторных разъяснений и начали работать. Правда, прораб все еще не появился. Он должен был получить больше остальных, потому что пользовался доверием Беллами. Сомнений не было, что последний будет жесток.
Удовлетворенный эффектом, Мэтт вернулся и достал из чехла старую гитару. Он привез ее сюда еще в прошлый раз, потому как обычно не пользовался ей, а тут инструментов еще не было. В движениях Беллами уже не было той резкости, отрывистости, которая присутствовала, когда он злился. В такие моменты от него просто хотелось держаться подальше. Не из страха попасть под горячую руку или что-то вроде того, хоть это и было вполне вероятно. А просто потому, что он был неприятен в этом колючем, непримиримом состоянии. Но сейчас он был не таким.
Беллами настраивал гитару, иногда говорил что-нибудь отрывочное. Голос звучал мягко, а в жестах и во взгляде было скорее беспокойство и беззащитность, насколько она может быть присуща взрослому мужчине. В такие моменты он нравился, не настолько, конечно, как когда он был умиротворенно-счастливым. Словом, хотелось быть рядом. Казалось, что ему это нужно. Я улыбался ему спокойно и искренне, это шло откуда-то изнутри.
Пролистнул новостную ленту в интернете, порылся еще в нескольких коробках с вазами и статуэтками из «Икеи», поглядывая периодически на Мэтта. У него что-то не получалось, и он хмурился, прикусывая губу. Ничего от недовольства, это был его способ снять остатки нервозности.
Я обошел диван и погладил его по голове. Пальцы утонули в отросших волосах. Краска почти смылась, и они приобретали естественный русый оттенок. Наклонился и провел по ним носом. Волоски щекотали кожу. Одной рукой опираясь на спинку дивана, другой я скользнул пальцами под его подбородок, приподнимая лицо. Губами прошел от виска к щеке уже немного колючей. Мэтт позволил гитаре съехать с коленей и упасть с глухим звуком на ковер, отвел руку назад и положил мне на затылок, еще больше откидываясь на спинку. Ощущение его беспокойных пальцев на коже головы, как всегда, было приятным. Улыбнувшись в приоткрытые губы, я поцеловал их. Медленно, легко прикасаясь, потом захватывая и прикусывая нижнюю губу. Его кадык под ладонью дергался. Я спустился рукой в вырез футболки, погладил грудь.
- Дом, - запутав пальцы в моих волосах, Мэтт слегка потянул вверх.- Что ты делаешь?- голос прозвучал удивленно.
- Пытаюсь заняться с тобой сексом, - снова потянулся, прошел языком вдоль его нижней губы. Прошептал, не отстраняясь: – А на что это похоже?
- А…- он коротко усмехнулся. - На то и похоже, вообще. Подожди, нужно шторы задернуть.
Он поднялся и подошел к стеклянной стене со сдвигающимися рамами, ведущей в сад, потянул темные портьеры. Тем временем я снял остатки полиэтиленовой пленки с дивана. Скомкал ее, вызывая почти оглушительное шуршание, и положил на коробки, составленные друг на друга. Снял туфли, носки положил на них сверху и отодвинул в угол, к сумкам. Начал расстегивать ремень на джинсах, но ко мне подлетел буквально пулей Мэтт.
- Я сам, хорошо? – он заглянул мне в глаза, заменяя мои руки на ремне своими. Беллами расстегнул джинсы и дернул их вниз, мне осталось только перешагнуть их. Обнял меня, прижимаясь всем телом. Потом развернулся, прислонившись теперь спиной, и откинул голову мне на плечо, подставляя шею. Одной рукой я старался расстегнуть его брюки, другая гладила живот, задирая футболку. Он задышал часто, сбивчиво. Навалился на меня так, что практически я держал его. Мэтт со стоном выдохнул.
- В порядке? – я оторвался от него и посмотрел. Веки полуприкрыты, блестящий от слюны рот. Он улыбнулся и махнул рукой в неопределенном жесте. Я посмотрел в ту сторону. Мы стояли прямо перед шкафом из зелено-матового стекла. В котором, вполне отчетливо отражались. Теперь реакция Мэтта была вполне понятна.
Картина, представшая перед моими глазами, была… неоднозначной. Всколыхнулась где-то в горле непонятная тревога.
- Дом, тут где-то было зеркало нормальное, давай я распакую, и поставим его, - Мэтт повернулся ко мне. Он смотрел блестящими от возбуждения глазами, теребил горловину моей кофты.
- Боже, Мэтт, - я старался не смотреть за его спину на наше отражение. Не могу сказать конкретно почему. С одной стороны взгляд так и срывался в ту сторону, но было в этом что-то неправильное. Можно сказать - неприятное… Я потер лицо ладонью, - Давай потом, хорошо? Я хочу тебя сейчас без всяких зеркал.
- Дурак, - он потянулся и начал целовать меня.
Мои руки соскользнули с его плеч, обхватили запястья. Я потянул его к дивану.
- Не надо. Знаешь же, что бесит, когда ты так хватаешь, - Беллами отклонил голову и дернул руками, чтобы я отпустил. Моментально я разжал пальцы и поднял руки ладонями вверх, показывая ему, что больше не буду. Мэтт потер запястья, будто они болели, хотя я совершенно определенно не сделал ему больно. Он повел плечами и легонько толкнул в грудь, чтобы я сел. Как только моя спина соприкоснулась с диванными подушками, Мэтт сел мне на ноги и снял с себя футболку. Обеими руками обхватил меня за шею, притягивая лицо к груди. Я провел языком вниз от ключиц, едва касаясь, по его коже побежали мурашки. Поднял глаза на Мэтта. Судя по повороту головы, он все-таки смотрел на отражение в стеклянном шкафу. Ладно, не мое дело, в конечном счете. Если ему нравится…

- Тебе на пользу итальянский воздух, - Мэтт шепотом, сквозь частое дыхание, произнес мне в плечо, задевая влажными губами кожу. Я лежал на нем, навалившись всем весом. Нужно было встать, лечь рядом негде, диван оказался слишком узким. Уперся ладонями в подушки с двух сторон и попытался подняться. Но рука Мэтта моментально очутилась у меня на шее, прижимая обратно. - Мне хорошо, лежи так.
Я все-таки повернулся немного боком, втиснувшись между его телом и спинкой дивана, левая рука и нога на нем. Под головой оказалось острое плечо. Мэтт лениво перебирал волосы у меня на затылке.
- У тебя лучше стало получаться. И это, между прочим, первый раз, когда…
- Когда что? - я перебил его, сам того не ожидая.
- Не я затащил тебя в постель, а наоборот, - Мэтт закончил на одном дыхании - явно стремился сказать это быстрее.
А ведь он прав…
- Думаешь, и правда стало лучше? Неужели я наконец-то удовлетворил Мэттью Беллами? Чтобы ты тут пел мне дифирамбы, - пропустил его замечание по поводу моей инициативы. Просто… что я могу на это сказать? Я засмеялся, волосы на затылке потянули, накрутив на пальцы, затем отпустили.
- Кажется, я даже не слышал ничего типа «мудак» или «хренов эгоист». Тут двери на улицу открыть можно? Курить хочу.
- Можешь курить и тут.
- Слушай, с тобой трахаться-то реально выгодно, - я получил косой взгляд, волосы снова ощутимо потянули, - Будешь себя лучше чувствовать, если выдерешь мне клок волос?
- Вставай, пойдем в сад. Там красиво. Я тебе еще не показывал, какой отсюда вид, - он пропустил мимо ушей последнюю фразу, убрал руку с моей головы.
Мэтт натягивал брюки. Они оказались довольно мятыми после того, как он бросил их на пол вместе с остальной одеждой. Залез в сумку и вытащил еще более мятую ветровку. Не долго думая, надел ее на голое тело и застегнул до верха. Влез в туфли на босу ногу. Посмотрел на меня скептически:
- Одеваться не будешь?- к тому времени я надел только боксеры.- Хочешь, чтобы мои строители окончательно перестали работать?
Еще несколько минут занял поиск всех вещей, что были на мне. Мэтт всегда охотно и от души бросал одежду как можно дальше. Непонятно почему, но ему нравилось так делать. А меня раздражала эта привычка.
Он раздвинул шторы и стеклянные панели. Замер, привалившись к стеклу плечом, и внимательно смотрел на меня со спокойным умиротворенным выражением лица. Оно шло ему больше всего, но появлялось не то, чтобы часто. Это состояние Мэтта необъяснимым образом всегда вселяло в меня уверенность и простую мысль о том, что все хорошо.
Я поторопился, и мы вышли в сад. Окинув взглядом пейзаж, я был поражен. Мэтт много говорил о том, как тут красиво, но я не думал, что выглядит это место как нечто нереальное, сошедшее с картины. Мы находились на возвышении, перед нами в низине озеро. Оно имело забавные очертания – походило скорее на реку. Узкое и вытянутое. По берегам, скучившись, облепили озеро со всех сторон особняки, покрытые черепицей различных оттенков. Мольтразио выглядел как муравейник.
А выше начинались горы. Гряда уходящих в туман вершин. Может быть, они и не были такими уж высокими, но нетипичная мрачноватая погода, низко висящие облака и мутный воздух подчеркивали величественность пейзажа.
Я закурил, вдыхая горьковатый расслабляющий дым вместе с тяжелым влажным воздухом. Недалеко от прозрачной стены комнаты стояла пластмассовая мебель. Сделал несколько шагов в ту сторону, очень хотелось сесть. При ближайшем рассмотрении поверхности оказались покрыты толстым слоем пыли. С другой стороны – одежда тоже грязная. Подавив отвращение, присел на край, а затем и полностью – сиденье жесткое и холодное. Мэтт смотрел в сторону озера с застывшей на губах полуулыбкой. Перевел взгляд на меня. Расслабленный, он, тем не менее, смотрел на меня внимательно. Не переставая улыбаться, оглядел все вокруг и глубоко вдохнул.
- Красиво, да? - он снова взглянул на меня, приподнял брови.
- Красиво.
Я практически закрыл глаза. Силуэт Мэтта расплывался из-за опушенных ресниц.
- В прошлый раз я тут сидел так же. Помнишь, когда к тебе сорвался? Смотрел на все вокруг. Вроде бы и хорошо, и нравится, но мне от этого великолепия так плохо становилось. Прямо тяжело и уныло, - он подошел ко мне и присел на корточки, опираясь руками на мои колени. Вытянул руку, и, взяв мою с сигаретой за запястье, потянул ко рту. Закрыл глаза и затянулся. Выдохнул серый дым, сквозь приоткрытые губы, открыв глаза, продолжил: - Я думал - черт подери, что же не так? А ведь мне просто некому было сказать, что мне нравится тут. Тот дом, посмотри, - он вытянул руку в сторону гор. - Видишь, стоит между деревьями, маленький? И забор вокруг. Кажется, там даже фонтан есть. И озеро, и небо. И у нас тут тоже хорошо. А когда студия будет готова – это же как будто мы сдохли и попали в долбаный рай.
У Мэтта загорелись глаза, как бывает, когда он говорит о том, что его действительно восхищает. Я затянулся еще раз, он тут же потянул руку обратно к себе.
- Возьми, если хочется, - я щелкнул по пачке «Мальборо», предлагая ему новую сигарету. Он отрицательно покачал головой.
- Жалко, что ли?
- Очень, - я улыбнулся ему.
Мэтт хмыкнул и забрал сигарету из моих рук. Сделал последнюю затяжку и погасил о влажную траву.
- Давай переедем сюда, - он взглядом остановился на размокшем пепле вперемешку с табаком в темно-зеленой траве. Это был не первый раз, когда Мэтт заводил разговор о переезде. Ему нравилась Италия. До дрожи в руках он хотел возвращаться сюда, а не в Лондон. А я терпеть ее не мог, тоже до дрожи, без видимой на то причины. Не дожидаясь, пока я возражу, он продолжил, - Британия, мать ее, гнилая помойная яма, чем дольше я смотрю, тем сильнее разочаровываюсь в этой стране. Нами правят лжецы и недоумки. У этих кретинов, даже ума не хватает понять, какие они слабаки. Только и думают как бы отыметь нас во все…
- А тут лучше, Мэтт? Думаешь, сеньор Берлускони - «мне-сто-лет-но-я-еще-ого-го» не придумает, как тебя нагнуть?
- Спокойнее тут, реально. Хотя бы никто свой нос не сует. Никто никого не знает. Свободой пахнет, понимаешь? Солнце, тепло и студия опять же. Даже трехметровый забор можно не строить… Живи себе…
- Какой именно свободы тебе там не хватает? Что ты тут делаешь этакого? – незаметно для себя самого я распалялся, - Не узнают тебя в Мольтразио? Так ты и в Лондоне неделями ходишь, как средний англичанин. Или тут ты во флаг радужный обмотаешься безнаказанно..? Но, я уверен, в Италии за это также можно получить по морде, ну или фото в «Сан», что хуже, разумеется… - я оперся руками на колени, оказавшись лицом к лицу с Мэттом.
- Остынь, - он внезапно улыбнулся, посмотрел беззлобно. - Бесполезно, как всегда, но должен же я был попробовать. Ничего, однажды ты еще сам сюда попросишься. Ну или я притащу тебя в мешке. Давай хоть на неделю останемся? - Мэтт сжал мои пальцы.
- Четыре дня. У нас концерт, если ты не забыл.
Мэтт тяжело вздохнул и ткнулся лицом мне в колени. Голос звучал тихо и неразборчиво из-за того, что он говорил прямо в ткань:
- Я так спокоен, ужас просто. Уже никакого настроения дрючить этих лентяев, - он поднял голову и посмотрел сонно.
Я легонько ударил его по затылку.
- Ай, ты чего?
- Чтоб настроение появилось.
Я еле успел договорить, как он выпрямился и махнул кулаком в мою сторону. Отреагировав, я ударил по руке и инстинктивно отклонился назад. Неустойчивый стул перевернулся. Не успев понять, что происходит, я уже смотрел на мир наоборот. Оправился от сиюминутного шока. Беллами ржал, склонившись надо мной. Заразительно, с высокими истеричными нотками:
- Дом, господи, это было красиво. - Мэтт держался за живот. Недолго думая, я пнул по его ногам. Мэтт, не стараясь устоять, свалился рядом. - Агрессивный, ужас. - Слова едва возможно было разобрать. Он и не думал успокаиваться, а я смеялся, глядя на него.