muse
belldom
melancholy story
начало небольшой истории
- Думаю в три дня уложимся, - Мэттью сосредоточенно водил черной ручкой по полям ежедневника – получались острые, ломаные формы. Он зачеркивал их и вел плавно, в конечном счете, линия все равно превращалась в ряд острых хищных клыков.- Джеймс, я не знаю, действительно. Ты же понимаешь - точно сказать нельзя… Материал готов, но как пойдет запись. Ладно, хорошо.
Он нажал на изображение красной кнопки завершения вызова на сенсорном дисплее, одновременно отбросил ручку. Та ударилась о подоконник, с которым соприкасался рабочий стол, и покатилась обратно, к краю. Мэтт на секунду спрятал лицо в ладони, с силой потер глаза и лоб, коротко взглянул на катящуюся обратно ручку, но перевел взгляд на запотевшее окно, позволяя ей упасть со звонким стуком на паркет.
На протяжении недель он старался не дать себе погрузиться в бездеятельность. Это значило бы, что отчаяние полностью завладеет им. Начнет пить, снова позволит себе сигареты, и, в конечном счете, перестанет выходить из дома. Превратиться в ничто, в пустое место. Растворится, не оставляя следа, исчезнет, будто бы никогда не существовал. Оставит только пустой безликий дом, который мог принадлежать кому угодно, любому из тысяч человек, да кучку личных вещей, которые ничего не скажут о своем хозяине.
Поэтому Мэтт пытался не перестать двигаться. Вперед, в стороны, может быть даже назад (он был бы совсем не против этого). Лишь бы не стоять на месте, лишь бы чувствовать переменчивость всего вокруг. Иметь, может быть никому не нужные планы, бесполезные дела, только чтобы видеть смысл.
Он всегда мечтал о том, чтобы чрезвычайные события, форс-мажорные обстоятельства подстегивали его, заставляли только сильнее вгрызаться в дело, в ритм своей жизни. Не отставать, и ничего не терять. По правде говоря, он мечтал, чтобы чрезвычайных событий с ним не случалось вообще. Против радостных потрясений Мэтт, как и миллиарды человек не имел ничего против. Как раз в этом состоянии он мог жить, творить. Но то, что делало его существование тусклым, практически безразличным, нет – для него это было слишком. Мэтт никогда не был сильным к потрясениям ни сейчас, ни тем более, раньше. Что и говорить, когда он был моложе, не трудно было загнать его в глубокую холодную апатию. С возрастом, он учился заботиться о себе сам, не давать себе провалиться в это гнетущее состояние. Что и делал сейчас изо всех сил.
Напряженный, сосредоточенный, Мэтт находился на грани. Он не страдал, не нервничал, не злился. Организм был в порядке, практически ничего не беспокоило, не болело. И дело было даже не в вымышленной коробке внутри, которая могла бы запереть все ненужные эмоции. Их просто не было, не возникали. С одним «но»…
Озеро отражало лучи послеобеденного желто-оранжевого солнца. На него было больно смотреть, настолько яркой была картинка. Свет от неба и воды пробивался сквозь редкие деревья на высоком берегу. Все это, Мэтт заметил получасом ранее, фиксируя красоту пейзажа. Сейчас, смотреть по сторонам не было никакой возможности – только вперед, чтобы не врезаться в дерево, под ноги, чтобы не запнуться. Впрочем, иногда он коротко оборачивался, чтобы понять, не бежит ли он один, как полнейший кретин.
По звукам, не поворачиваясь, было понятно, что Дом уже практически за спиной и вот-вот схватит за футболку. Сил бежать дальше уже не было. Ноги цеплялись за неровности, дыхание уже давно сбилось и в боку нестерпимо кололо.
- Все,- Мэтт остановился очень быстро, сердце билось где-то в горле.- Все, не могу больше.
Доминик затормозил, практически врезавшись в него. Его дыхание было тяжелым, мужчина сразу согнулся, опираясь ладонями на колени. Мэтт сначала оперся на спину друга, но ноги дрожали от усталости и он просто сел на землю рядом.
- Я еще не скоро отойду от этой пробежки, - дыхание Дома еще не выровнялось, но он выпрямился и ногой подтолкнул Мэтт. Тот поднял голову и улыбнулся:
- Сдаешь… Я не планировал бежать от тебя так далеко, раньше ты бы поймал сразу, - он протянул руку вверх. Доминик взял его за протянутую руку - помог встать.
- Я на солнце, в конце концов, сколько лежал?- блондин приподнял брови с легкой улыбкой. Черты лица были мягкими и приятными. В тени деревьев было видно, что кожа покраснела от солнца.
- Сколько?- Мэтт шутливо произнес, быстро прижавшись губами к виску драммера. Пальцы Дома на мгновение обхватили узкое запястье и тут же отпустили:
- Нужно вернуться, - он улыбнулся так, как Мэтту не нравилось – широко, обнажая ряд белых зубов. Сделал пару шагов в обратную сторону и повернулся, ожидая, когда Мэтт двинется с места. Помедлив пару секунд, брюнет зашагал следом. Послушно пошел на небольшом расстоянии взглядом остановившись на лопатках, двигающихся от ходьбы под слегка красноватой кожей.